Мастерская Мейша

Фильм живописует последние 10 дней жизни Гитлера в домике, то бишь в бункере в центре Берлина. Как бы центральный персонаж его машинистка, но видим мы все не ее глазами, а глазами многочисленных посетителей и обитателей бункера. Русские большую часть времени имперсонифицированы, присутствуют как некая огромная и неотвратимая сила, с которой волей-неволей приходится мириться, стихия. Гитлер показан больным, затравленным человечком, веганом и добродушным работодателем. Вокруг относительно вменяемые, в рамках своих систем координат, люди. Они исполняют свой долг или не исполняют, но дать оценку их действий, понятное дело, без привязки к какой-то одной системе практически невозможно. Одни тупо бухают, другие пытаются что-то сделать для армии, идеологии, страны, людей, пытаются вразумить Алоизыча. Тот параноит на все деньги, обвиняет во всем быдло, которое его поставило над собой и, стало быть, сами виноваты. Поскольку «виноватые» граждане все как один выглядят белыми и пушистыми, виноватых как бы нет. Всю вторую половину фильма фюрер долго и нудно готовит самопомножение на ноль. Ярость зрителя должны вызывать моменты тестирования авадакедавра-снадобья на собаченьке и драматический экстерминатус фрау Геббельс своих многочисленных белокурых детишек. Таким образом, доверчивому зрителю втихаря пытаются сдвинуть фокус: смотрите какие звери, собаку приморили.

Какого-то стройного повествования нет, есть набор зарисовок, призванных ПОДУМАТЬ. И это вызывает во мне мощнейший внутренний протест, хотя взгляд как бы беспристрастный, даже про русских варваров и свободный демократический Альянс почти ни слова. Ну и как можно ругать милого мальчика, который подбил два русских танка, потом переоделся в шортики и на лисапеде укатился, как ни в чем не бывало. Самую большую свинью подкладывают в финальных титрах: сухая статистика говорит, что ВСЕГО в войне погибло 50 миллионов, из них 6 миллионов — евреи. И всё, остальные жертвы общечеловеческой трагедии вроде как идут общим списком: немцы, итальянцы, румыны, американцы, русские.